Неточные совпадения
Клим обнял его
за талию, удержал на ногах и повел. Это было странно: Макаров мешал идти, толкался, но
шагал быстро, он почти бежал, а шли до
ворот дома мучительно долго. Он скрипел зубами, шептал, присвистывая...
Самгин пошел с ним. Когда они вышли на улицу, мимо
ворот шагал, покачиваясь, большой человек с выпученным животом, в рыжем жилете, в оборванных, по колени, брюках, в руках он нес измятую шляпу и, наклоня голову, расправлял ее дрожащими пальцами. Остановив его
за локоть, Макаров спросил...
Пошли не в ногу, торжественный мотив марша звучал нестройно, его заглушали рукоплескания и крики зрителей, они торчали в окнах домов, точно в ложах театра, смотрели из дверей, из
ворот. Самгин покорно и спокойно
шагал в хвосте демонстрации, потому что она направлялась в сторону его улицы. Эта пестрая толпа молодых людей была в его глазах так же несерьезна, как манифестация союзников. Но он невольно вздрогнул, когда красный язык знамени исчез
за углом улицы и там его встретил свист, вой, рев.
Кочегар
шагал широко, маленький белый платок вырвался из его руки, он выдернул шапку из-за
ворота, взмахнул ею; старик шел быстро, но прихрамывал и не мог догнать кочегара; тогда человек десять, обогнав старика, бросились вперед; стена солдат покачнулась, гребенка штыков, сверкнув, исчезла, прозвучал, не очень громко, сухой, рваный треск, еще раз и еще.
Молодой мужик в лаптях, широко
шагая, выгонял лошадь
за ворота.
Старик крепко взял меня
за плечо и повел по двору к
воротам; мне хотелось плакать от страха пред ним, но он
шагал так широко и быстро, что я не успел заплакать, как уже очутился на улице, а он, остановясь в калитке, погрозил мне пальцем и сказал...
Отворились
ворота, на улицу вынесли крышку гроба с венками в красных лентах. Люди дружно сняли шляпы — точно стая черных птиц взлетела над их головами. Высокий полицейский офицер с густыми черными усами на красном лице быстро шел в толпу,
за ним, бесцеремонно расталкивая людей,
шагали солдаты, громко стуча тяжелыми сапогами по камням. Офицер сказал сиплым, командующим голосом...
Я вышел из
ворот и столкнулся с Натальей, — всхлипывая, отирая головным платком разбитое лицо, оправляя другою рукой встрепанные волосы, она слепо шла по панели, а
за нею
шагали Ардальон и Робенок; Робенок говорил...
Он качался в калитке, скребя ногтями дерево, точно не мог
шагнуть на улицу. Но вывалившись
за ворота, он вдруг более твёрдым и освежевшим голосом сказал, стукнув чем-то по калитке...
Вот в
воротах показывается лошадь, расставив передние ноги, пузатая; она, прежде чем въехать во двор, кланяется; вползает на роспусках двенадцатиаршинное бревно, мокрое, осклизлое на вид; возле него, запахнувшись от дождя, не глядя под ноги, не обходя луж,
шагает мужик с полой, заткнутою
за пояс.
До полуночи просидели мы с ним, и неохотно проводил я его
за ворота, да и он ушёл тоже нехотя. Стоя у
ворот, смотрю я, как твёрдо и споро
шагает он вниз посреди улицы между тёмных изб, сонно и молча прижавшихся к земле. Уже отогретая солнцем весны, спит она и сладко дышит во сне запахами свежих трав. Хорошо было у меня на душе в тот час — люблю я чувствовать себя на месте и у дела.